Около половины россиян стоят на низших или средних ступенях социальной лестницы, выяснили социологи из Российской академии наук. При этом бедные слои населения так «увязли», что почти не пытаются (или думают, что не смогут) улучшить жизнь своими силами. Разочаровавшись в «эффективности демократических институтов», люди считают, что помочь им может сильная власть с железной волей, – такая, как сейчас.Общероссийское социологическое исследование «Бедность и неравенства в современной России: 10 лет спустя» проводилось Институтом социологии РАН в апреле – мае этого года среди бедных россиян (исходя из критериев Росстата). Вот что оно выяснило.

Судя по данным опроса, официальная черта бедности в России занижена. Государство считает прожиточным минимумом в среднем 6705 рублей в месяц; россияне же уверены, что бедным человек оказывается уже при доходе меньше 8848 рублей на члена семьи (география, разумеется, сильно влияет на эту цифру).

Необеспеченных можно разделить на две группы: бедные по доходам (те, чей доход на члена семьи не превышает официальный минимум) и бедные «по лишениям» (те, кто испытывает лишения при относительно неплохих доходах, – например, из-за болезни, иждивенцев и пр.). Тогда получится, что количество нуждающихся в России существенно превосходит госстатистику: к 8,8% «официальных» бедных можно добавить еще около 25% нуждающихся «по лишениям».

В длительной («хронической») бедности россиян обнаружилась точка невозврата: опрошенные считают, что после трех лет нужды человек теряет надежду на перемены к лучшему и уже не в силах вернуться к прежнему достатку.

У российской бедности женское лицо: среди бедных «по доходам», равно как и среди хронических бедняков, две трети – женщины.

Семья – в некотором роде гарантия остаться на плаву: разведенные, одинокие и вдовые оказываются в нужде гораздо чаще, чем семейные люди. В то же время дети сильно портят материальное положение, и чем их больше, тем дела хуже. Семьи, где несовершеннолетних «ртов» трое и больше, почти с 50%-ной вероятностью попадают в число малообеспеченных или просто нищих (тут, впрочем, можно поспорить: не ведет ли бедность к многодетности, а не наоборот?). Примерно то же относится к взрослым иждивенцам.

Российская бедность «по доходам» молодеет, средний возраст бедного населения в России такой же, как средний возраст по стране вообще – 40,9 лет. То есть среди нуждающихся россиян очень много людей трудоспособного возраста, которые теоретически могли бы сами себя обеспечить.

17% россиян причиной своей нужды считают географический фактор – проживание в бедном городе, депрессивном регионе.

За последние 5–6 лет у 40% бедных жизнь только ухудшалась, а вот 60% отметили некоторые улучшения. Каждый четвертый (23%) из нуждающихся россиян уверен, что дальше ему падать некуда.

Бедные чаще небедных склонны винить в своих неудачах тянущую их вниз среду, а богатых сограждан они корят за изворотливость и непорядочность. Небедные, в свою очередь, обвиняют бедных в лени, иждивенчестве и вредных пристрастиях.

При всем этом, комментирует Институт социологии РАН, мы «страна небогатых реалистов»: люди «свыклись с ситуацией» и не драматизируют ее (хотя бедные слои населения чувствуют себя все хуже и хуже, недовольны жизнью и не могут найти выход из своих проблем). Тем не менее, отмечают социологи, в целом россияне неплохо относятся к власти и позитивно оценивают изменения, произошедшие в стране с 2000-х годов. Даже среди бедных 63% поддерживают нынешнюю власть, хотя и оценивают ситуацию в экономике и социальной сфере со знаком «минус».

Нуждающиеся, как оказалось, не жаждут перемен, а лишь хотят «стабильности» (так сказали 71% опрошенных). Сторонников перемен среди бедных меньше, чем в среднем по стране, большая их часть связывает надежду на лучшее именно с нынешней властью и ее «сильной рукой». Тем не менее уровень «протестной готовности» среди «сердитой молодежи» из небогатых семей потихоньку растет.

В результате исследования социологи увидели лишь одну проблему, способную зацепить и сплотить и бедных и богатых, – это страх за настоящее и будущее их детей. Не политические игрища и не митинги, а попытки «раскачать» систему образования и здравоохранения – это стержень, который может объединить общество, и неплохо было бы власти это понять и услышать, говорит Михаил Горшков, директор Института социологии РАН.